ISSUE 2-2020
INTERVIEW
Roman Temnikov
STUDIES
Петр Вагнер Аляксандр Милинкевич Pavel Havlicek
OUR ANALYSES
Томаш Якл Владимир Воронов
REVIEW
Петр Мареш
APROPOS
Ярослав Шимов


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
APROPOS
НОВОЕ ПЛАТЬЕ КОРОЛЯ.
By Ярослав Шимов | историк и журналист | Issue 2, 2020
Поправки к Конституции определили облик позднего путинизма

Поправки к Конституции России, принятые с подачи президента Владимира Путина, заметно расширили полномочия главы государства, а политические перспективы самого Путина сделали ограниченными только его собственным здоровьем: нынешний президент получил возможность оставаться у власти до 2036 года, когда ему должно исполниться 84 года. Но, хотя именно об этой стороне путинского «конституционного переворота» говорят больше всего, смысл главного российского политического события первой половины 2020 года гораздо шире.

Власть «вечная», консервативная и испуганная

Политическую направленность поправок – точнее, новой Конституции РФ, которую Кремль лишь из ложной стыдливости не называет таковой, – можно обозначить тремя словами: авторитаризм, консерватизм, изоляционизм. С первым направлением всё в целом ясно: как отмечает Григорий Голосов, профессор политологии из Европейского университета в Санкт-Петербурге, «консолидация авторитаризма в России завершена – создана институциональная возможность, чтобы Путин оставался у власти до конца своих дней»[1]. Интересно здесь лишь то, что на 21-м году своего фактического правления президент России по-прежнему демонстрирует странную приверженность формальным процедурам. Однако реализация этих формальностей оказалась такова, что лучше бы всё было сделано куда грубее, но менее позорно. Подробности о плебисците по поправкам, который – беспрецедентно – длился неделю и проходил в условиях коронавирусной эпидемии с массой процедурных нарушений вроде голосования на пеньках и в багажниках автомобилей, достаточно широко разошлись в интернете и производили впечатление откровенного издевательства над демократическим процессом.

Всенародное голосование Путину, собственно, не требовалось – необходимая процедура утверждения поправок этого не предусматривала. Тем не менее президент настоял на нем – возможно потому, что для него по-прежнему важна идеологема единства правителя и народа. А может, потребность в том, чтобы граждане формально утвердили увековечение его власти, возникла у Путина как средство заглушить собственные сомнения в правильности избранного пути.  

Перед тем, как стало известно содержание поправки об обнулении, дающей президенту возможность после истечения его нынешнего срока баллотироваться еще дважды, в СМИ и социальных сетях преобладали рассуждения о трансфере власти. Речь шла о возможных способах, которыми Путин якобы предполагает обеспечить стабильность и преемственность нынешней политической системы, формально уйдя со своего поста (вариант Назарбаева или вариант Дэн Сяопина). Но оказалось, что преемником Путина должен стать сам Путин. Вполне возможно, это был не единственный из рассматривавшихся вариантов – и даже не самый близкий самому Путину. Об этом можно только гадать, но то, что Кремль предпочел именно этот путь, говорит не в пользу созданной Путиным модели власти: она слишком завязана на него самого.

В этих условиях остальные поправки, прежде всего идеологические, закрепляющие конституционно некоторые положения, мировоззренчески близкие президенту России, приобретают характер заклинаний. Упоминание в Конституции Бога и поколений предков, которые завещали россиянам определенный набор ценностей (сплошь консервативно-традиционалистских), определение брака как исключительно союза мужчины и женщины, прописывание в Основном законе правильной трактовки исторических событий, поскольку «неприемлемо умаление подвига народа во Второй мировой войне»[2] – всё это смотрится как попытка стареющего правителя не просто отождествить собственные взгляды со взглядами всего народа, но и навязать гражданам свое мировоззрение как единственно правильное. Путин не в состоянии никому передать Россию, как в свое время передал ее ему Ельцин. Поэтому, полный недоверия ко всем и всему, он пытается заговорить ее с помощью конституционных запретов, главным из которых остается запрет на смену власти.

Путинская Конституция – это забор, которым действующая власть пытается окружить Россию, чтобы защитить себя и страну от негативных и пагубных, по ее мнению, влияний. В качестве их основного источника рассматривается Запад, а в качестве наиболее действенного способа противодействия – укрепление национального суверенитета. В списке поправок так появилась наиболее изоляционистская, которая предусматривает приоритет российского законодательства над международным. На практике это может привести к отказу России от важнейших международных обязательств в правовой сфере, взятых ею на себя в постсоветский период.

При этом антизападная политика рассматривается уже не как ситуативный выбор и уж тем более не как нечто вынужденное, а как неотъемлемая часть всей системы принятия решений – тоже в каком-то смысле, выражаясь языком путинских конституционных поправок, завещанная предками.

Вот как описывает это политолог Олег Игнатов из прокремлевского Центра политической конъюнктуры: «...Ощущение стратегической уязвимости перед Западом является частью политического кода российской власти на протяжении столетий. Этот код формирует идеологические обоснования, линии поведения и реакции в рамках осуществления той или иной политики. В этом смысле для понимания того, как принимаются решения, нет необходимости рационализировать само восприятие угрозы, пытаясь вывести на поверхность ее причины. Следует исходить из того, что это восприятие реально и является неотъемлемой частью самого процесса принятия решений»[3]. Выражаясь на жаргоне IT-специалистов, это не баг, это фича, т.е. это не отклонение от нормы, а сама норма – говорят нам аналитики, обслуживающие интересы Кремля.

Дом без фундамента

Таким образом, характер де-факто новой Конституции России определен как политическими потребностями действующей власти, так и ее мировоззрением и реакциями на внешние и внутренние вызовы, истинные и мнимые. Это документ, который описывает не Россию по состоянию на 2020 год, представляющую собой куда более пестрое, сложное и интересное явление, а нынешнюю российскую власть. А именно – высший слой чиновничества, теснейшим образом переплетенный с ним олигархический бизнес и верхние этажи иерархии силовых структур.

Задача этой власти – консервация нынешнего положения дел. Методы достижения этой цели становятся всё более репрессивными. При этом силовые действия против возникающих время от времени очагов гражданского недовольства в центре и регионах не способны решить главную проблему позднего путинизма: отсутствие у него институционального фундамента. Новая Конституция такой фундамент не создает – она лишь, как уже было сказано, закрепляет существующее положение дел, дополняя его набором идеологических заклинаний.

Вячеславу Володину, нынешнему председателю Госдумы и одному из опытнейших путинских царедворцев, принадлежит известная фраза «Нет Путина – нет России». С ней трудно не согласиться – в том смысле, что России в том виде, в котором она существует сейчас, без ее нынешнего лидера действительно не будет. За два десятилетия российские государственно-политические институты окончательно превратились в декорации.

Это подтвердила и история с принятием поправок, в которой именно в декоративной роли были задействованы парламент, Конституционный суд и Центризбирком. Оптимизм политолога Екатерины Шульман, называющей российские институты спящими, – а значит, способными на пробуждение при более благоприятных условиях, – кажется чем далее, тем менее оправданным. И всё же у этой системы есть резерв прочности и определенная, хоть и весьма специфическая, замена отсутствующего институционального скелета государства.

Это показала реакция российской власти на коронавирусную эпидемию, совпавшую по времени с подготовкой к плебисциту по Конституции. Она была нестандартной: Путин сознательно ушел в тень, переложив полномочия и ответственность за борьбу с COVID-19 на регионы. Версий по поводу такого поведения человека, которого уже давно, кто с почтением, кто иронически, называют царем, возникло множество.

Американский исследователь феномена харизматической политики Ричард Темпест видит в этом лишь элемент политической тактики Путина: «...В моменты кризиса он уходит, а потом появляется, когда кризис разрешается или уже разрешен. Это технология власти, которую мы связываем с монархами, которые не всегда в центре внимания общества, когда что-то происходит. Очень часто бывает, что правитель исчезает, чтобы потом появиться, и его появление при этом связано с разрешением той проблемы, которая предстала перед обществом»[4].    

Под другим углом зрения рассматривает ситуацию политолог и бывший сотрудник путинской администрации Глеб Павловский. Для него маневр Путина – отражение фундаментальной сделки, лежащей в основе этой системы власти: «Государство готово не мешать массам выжить, а массы не мешают правящим править, неохотно их переизбирая». Разница на сей раз заключалась в том, что «сделка, лежащая в основании Системы, стала десятками местных сделок. Она разбилась на десятки локальных альянсов. Нет единой управляющей инстанции, нет штаба, накапливающего опыт выживания – тем временем Система выжила и выдержала перегрузки пандемии. Путин сделал ставку на готовность населения России выжить, и эта довольно циничная ставка оказалась верной»[5].

Откровенный разговор с господином Б.

Павловский – не единственный, кто отмечает способность мимикрировать и приспосабливаться к обстоятельствам, отсутствие ясно данных правил как одну из важнейших черт путинской системы. Приведу по памяти фрагменты своего недавнего разговора с довольно крупным российским бизнесменом – назовем его Б. По своему финансовому состоянию и статусу этот человек не относится к настоящим олигархам, однако является владельцем или совладельцем целого ряда крупных предприятий в нескольких регионах России – от производства стройматериалов и сельскохозяйственной техники до сетей супермаркетов. Он вхож во многие высокие московские кабинеты и при этом достаточно хорошо укоренен на Западе – помимо российского, у Б. есть гражданство одной небольшой и весьма уютной западноевропейской страны, двое его детей учатся в престижных западных университетах. Вот некоторые его размышления:

«Я мог бы много раз уехать из России, мне есть куда, но по большей части я живу там, дома. Некоторые мои дела требуют микроменеджмента, не всё можно решить через телефон, мессенджеры и видеосвязь. Одно время я мало появлялся в России, расслабился. Возникли проблемы, два раза со мной пытались проделать то, что в прессе называют  «рейдерскими захватами». Обошлось – благодаря помощи кое-каких людей, которые урегулировали ситуацию. Подробностей я, конечно, рассказывать не буду. Но для меня это был урок: надо решать, где ты живешь, на двух стульях сидеть нельзя. Я живу в России.

На Западе я всегда был бы в общем аутсайдером, да еще и из подозрительной страны, деньги – не деньги. У меня много знакомых в Лондоне, жалуются – после всех этих недавних историй [судя по всему, Б. имеет в виду отравление бывшего сотрудника ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери Юлии – Я.Ш.] отношение к русским еще ухудшилось, власти, ну, скажем так, куда пристальнее стали смотреть на тамошние русские бизнесы. Да и заработать в России по-прежнему можно куда больше и быстрее. Кризис, санкции? Ха! Мне, между прочим, санкции только помогли в финансовом смысле.

Вы что, думаете, я не знаю недостатки нашей системы? Знаю куда лучше вас, я в этом варюсь каждый день. Но если смотреть с моей колокольни, достоинства все равно перевешивают. Тут ведь весь вопрос в том, знаешь ли ты, кто, где и чем занимается, через кого что идёт, где какие проблемы решаются, кому в какой ситуации надо позвонить или к кому зайти. Когда у тебя есть эта картина, ты знаешь расстановку сил – скажем, кому не нужно ни за что перебегать дорогу. Те две истории с наездами на мои бизнесы, о которых я говорил, как раз были связаны с тем, что я потерял немножко представление о расстановке сил.

Западники этого не понимают. Они приезжают, скажем, вести переговоры по каким-то проектам, и хотят знать: а как тут у вас всё устроено, какие правила? И очень удивляются, когда им говоришь: а у нас в общем правил нет, у нас есть отношения и ситуации. У нас страна-контекст. И это не только потому, что коррупция. Это вообще не главное, это всё пена, которая на поверхности. Конечно, всё это есть – но система работает не так. Если ты попал к правильному человеку с хорошим проектом, совсем не обязательно, что тебе придется что-то кому-то откатывать. Иногда – да, иногда – нет, иногда вообще просят в ответ помочь с чем-то хорошим, вроде детского дома или какой-то благотворительности. Сколько раз было. Эта система основана на проектах и связях. Путин мыслит проектами: Олимпиада, Крымский мост, чемпионат мира [по футболу 2018 года]... И люди под ним тоже по большей части так работают.

Я понимаю, что наше устройство с какой-то идеальной точки зрения, наверное, не совсем правильно. Но если вдруг себе представить, что в России всё начало делаться строго по правилам, по закону – это будет катастрофа. Потому что законы часто негибкие, да и невозможно всё отрегулировать законом. Плюс к тому – это иллюзия, что достаточно поменять пару человек на самом верху и написать новые законы, и возникнет, как пишут в интернете, прекрасная Россия будущего. Не возникнет. Потому что пойдет драка, передел собственности неизбежно. А это затронет не только Путина, министров, олигархов или даже, может быть, людей вроде меня.

В целом на нынешнюю систему завязаны многие миллионы самых обычных людей – она либо сама им дает работу, либо дает возможность заработать, на что-то закрывая глаза. А поскольку Россия – страна отношений и контекста, то и любая революция или переворот у нас в итоге окажется сменой одних людей, отношений и контекста другими. И это аукнется тем самым миллионам обычных людей. Потому что мы так живем. Не напишет нам никто идеальных законов правильной жизни, по которым вдруг все начнут жить. Коммунисты когда-то попытались – и что? Вся Россия умылась кровью. Лучше бы и не начинали.

Поэтому да, когда говорят о трансфере власти [разговор состоялся незадолго до выступления Путина с предложением поправок – Я.Ш.], то правильно говорят. Это главная проблема. Без нормальной мирной передачи власти, когда-нибудь, когда время придет, мы не обойдемся, если не хотим серьезных проблем».

С тех пор я не видел господина Б. и не знаю, как он отнесся к истории с поправками к Конституции. Огорчился ли из-за того, что новый проект президента Путина – продление собственной власти до, возможно, пожизненной – в значительной мере перекрыл путь к тому трансферу власти, который Б. считает необходимым для сохранения России как страны-контекста. И согласен ли он с мрачным выводом Павловского: «Путин стал проблемой путинской системы. С принятием поправок в Конституцию система меняет структурное отношение к Путину: из ее фронтмена он становится ее затруднением, чтобы со временем стать ее добычей».

Дополнительная проблема в том, что теперь, попытавшись проглотить Путина, система может подавиться: нет Путина – нет такой России. Но совершенно не ясно, какая – есть.      


[1] После «обнуления» и резкого усиления президентской власти Россия окончательно превратилась в авторитарную страну? «Медуза», 2.7.2020 https://meduza.io/feature/2020/07/02/posle-obnuleniya-i-rezkogo-usileniya-prezidentskoy-vlasti-rossiya-okonchatelno-prevratilas-v-avtoritarnuyu-stranu

[2] Поправки в Конституции: главное простыми словами https://grazhdaninu.com/raznoe/popravki-v-konstituczii.html  

[3] О. Игнатов. «Обнуление» как фактор внешней политики https://cpkr.ru/media/kommentarii-ekspertov-tspk/obnulenie-kak-faktor-vneshney-politiki/

[4] Я. Шимов. Горячий Трамп, холодный Путин. Харизматики до и после пандемии. Радио Свобода, 9.6.2020 https://www.svoboda.org/a/30660996.html

[5] Г. Павловский. Сто дней без Ватерлоо. Россия между пандемией и Конституцией. Московский Центр Карнеги, 3.7.2020 https://carnegie.ru/commentary/82242

Print version
EMAIL
previous ПРОШЛОЕ, СОВРЕМЕННОСТЬ И БУДУЩЕЕ СОГЛАСНО ВВП |
Петр Мареш
ШАНСЫ ЛУКАШЕНКО НА ПОБЕДУ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫ |
Roman Temnikov
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.