ISSUE 3-2003
INTERVIEW
Александр Куранов
STUDIES
Василий Симаков Иван Задорожнюк Фома Парамонов
RUSSIA AND ARABIAN WORLD
Александр Куранов
OUR ANALYSES
Lubos Vesely
REVIEW
Ярослав Шимов Виктор Коган-Ясный
APROPOS
Игорь Некрасов


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
APROPOS
ВЗГЛЯД ЯРОСЛАВА ШИМОВА - WHAT DOES YAROSLAV SHIMOV SEE?
ПОДВИЖНАЯ МАТЕРИЯ
ISSUE 3, 2003

     Иногда неяркие, малозапоминающиеся на первый взгляд события, тем не менее, заслуживают пристального внимания. Сентябрьская поездка Владимира Путина в США – для участия в сессии Генеральной ассамблеи ООН и переговоров с Джорджем Бушем – похоже, относится к числу именно таких событий. С одной стороны, никаких «судьбоносных решений» во время поездки принято не было, выступление Путина на ооновской трибуне к числу особенно ярких не отнесешь, а встречи с американским президентом, похоже, свелись к очередным заверениям во взаимных симпатиях. С другой стороны, как отмечают «Известия», «наблюдатели оценили выступление Путина так: России надоело быть простым статистом в международных организациях»1 . И, видимо, не только в них. В своей речи в ООН президент России отметил, что «международное право, конечно, должно быть подвижной, живой материей, отражающей реалии современного мира» 2 . Есть основания полагать, что в такую «подвижную материю» Путин стремится превратить и российскую внешнюю политику, в которой после периода определенного «застоя» наступает этап активизации. Конечно, сколько-нибудь значительных перемен или новых акцентов во внешнеполитическом курсе Москвы вряд ли следует ожидать до окончания сезона выборов, т.е. до будущей весны, но некоторые тенденции уже наметились.
     Центр глобального противоборства различных геополитических сил в последние годы явно сместился из Европы и северной Евразии (то бишь пространства бывшего СССР) на юг – в регионы Ближнего Востока, Центральной Азии и Кавказа. Политика России при Путине на этих направлениях была относительно пассивна. Москва увязла в чеченском конфликте, не препятствовала расширению военного и политического присутствия США и НАТО в бывших советских среднеазиатских республиках (иной вопрос – могла ли она что-то противопоставить намерению США обеспечить себе тылы при проведении операции в Афганистане); в израильско-палестинском же противостоянии Россия, формально оставаясь «коспонсором мирного процесса», фактически уже давно играет роль равнодушного наблюдателя. Несколько иначе обстояли дела во время иракского кризиса, когда Москва вместе с Парижем и Берлином образовали дипломатическую коалицию, противостоявшую Вашингтону. Хотя предотвратить американскую военную операцию в Ираке эта коалиция не смогла, однако позднее, когда стало ясно, что быстрого и легкого наведения порядка в бывшем логове Саддама Хусейна у США не получится, вес франко-германо-российской «антанты» вновь возрос. В августе на страницах влиятельного британского еженедельника «Экономист» даже появилась карикатура, на которой Жак Ширак, Герхард Шрёдер и Владимир Путин с любопытством взирают на согбенную фигуру дяди Сэма, рука которого застряла в капкане с надписью «Ирак». При этом Ширак сжимает в руке оливковую ветвь мира, явно намереваясь использовать ее по отношению к несчастному звездно-полосатому старцу в качестве хлыста.
     Визиты Путина и Шрёдера в США показали, что подобные представления были иллюзорны. Да, Вашингтон действительно увяз в Ираке едва ли не так же, как Москва в Чечне. (Когда в информационных сводках новости с театров обеих партизанских войн ставятся рядом, возникает ощущение легкой путаницы и дежа-вю – до того похожи эти взрывы мин, обстрелы из гранатометов и нападения на военные автоколонны под Багдадом и Грозным). Однако явная победа в подковерной борьбе, которая не прекращается в американской администрации, умеренного крыла, олицетворяемого госсекретарем Колином Пауэллом и советницей Буша по национальной безопасности Кондолизой Райс, принесла США дипломатические дивиденды: вернув вопрос об Ираке в ООН в качестве предмета дискуссии, Америка вынуждена была выслушать на Генеральной ассамблее немало неприятных для нее слов, зато добилась фактического раскола европейской тройки своих оппонентов. Шрёдер публично помирился с Бушем, Путин же сделал вид, что и не думал ссориться. И германский, и российский лидеры вновь высказались за то, чтобы ООН играла заметную роль в Ираке, но фактически дали понять, что более не возражают против американского доминирования в этой стране. Иными словами – и Германия, и Россия, в отличие от Франции, примирение с которой у Буша не получилось, смирились с существующим в Ираке статус-кво. Тактика, рекомендованная еще несколько месяцев назад Кондолизой Райс («наказать Францию, проигнорировать Германию, простить Россию»), принесла свои плоды: Франция, наиболее последовательный и непримиримый противник ближневосточной, в том числе иракской, политики США, оказалась в по крайней мере частичной политической изоляции. Очевидно, Вашингтону удалось предложить Берлину и Москве больше, чем каждый из членов европейской тройки мог предложить друг другу.
     В отношении России эти предложения носили, скорее всего, политический характер. Джордж Буш довольно жестко, в несомненно приятном его партнеру стиле высказался насчет того, что «террористы должны преследоваться всюду, где они развивают свою деятельность, в том числе и в Чечне» (курсив мой – Я.Ш.). В отличие от предыдущих российско-американских саммитов, на сей раз о неоходимости «политического разрешения конфликта» (читай – переговоров с чеченскими сепаратистами) с американской стороны практически не упоминалось. Путин, несомненно, оценил «галантность» американского президента, лишний раз подчеркнувшую факт, который путинская Россия, несомненно, может записать в свой дипломатический актив: нынешние правящие элиты западных стран фактически приняли выгодную Москве версию глобальной борьбы с терроризмом, составной частью которой является чеченский конфликт. Можно сказать, что России после 11 сентября 2001 года удалось то, чего не удалось, например, Израилю: «подверстать» свою внутриполитическую проблему, пусть и тесно связанную с терроризмом, но все же имеющую собственные корни и специфику (именно такими проблемами являются, на наш взгляд, и Палестина, и Чечня), к всемирной антитеррористической кампании, возглавляемой США. Эту свою победу Владимир Путин как бы официально закрепил следующей тирадой из выступления в ООН: «Три года назад на Саммите тысячелетия я говорил здесь, что общим врагом объединенных наций является терроризм. Был ли услышан тогда, в 2000 году, голос России? Все ли тогда понимали серьезность этой угрозы? И адекватны ли ей были наши совместные действия?.. Между тем почерк убийц, совершивших теракты в Москве и Нью-Йорке, в Чечне и других регионах России, против сотрудников ООН в Багдаде, этот почерк нам в России давно и до боли знаком... А то, что вдохновители террора легко узнаваемы,... доказывает глобальный характер этой угрозы».
     О том, что даже риторическая поддержка со стороны президента США – это не так уж мало для Путина, свидетельствует тот факт, что его пребывание в Америке сопровождалось далеко не самыми благожелательными комментариями тамошней либеральной прессы. Так, колумнист газеты «Вашингтон пост» не смог простить Путину его резкий отзыв о заместителе помощника госсекретаря США Стивене Пайфере, подвергшем критике российские войска за нарушения прав человека в Чечне. В ответ публицист в который раз припомнил президенту России его прошлое сотрудника КГБ, выразил возмущение выдвигамемыми Путиным в адрес Запада обвинениями в «двойном стандарте» в вопросе о правах человека, а под конец задался риторическим вопросом: «И это – союзник?» 3 . Еще дальше пошел комментатор «Уолл стрит джорнэл», упрекнувший Россию в исторических прегрешениях: «Советник по национальной безопасности Кондолиза Райс порекомендовала простить Россию за то, что она объединилась с Францией в попытке заблокировать смену режима в Ираке. И все же, прощая Россию, было бы неблагоразумно забыть о деяниях Москвы в XX веке. Мир был бы гораздо более безопасным местом, если бы не гнусные интриги, которые плели русские во время холодной войны. Инструментом этих интриг был КГБ, а именно там служил господин Путин в предыдущие годы» 4 . Учитывая, что во время выборов в США нью-йоркская и вашингтонская пресса как правило горой стоит за Демократическую партию, а главное – выражает мнение определенной части демократического истеблишмента, уже сейчас можно с уверенностью утверждать: в ноябре 2004 года в Кремле будут страстно болеть за Буша.
     Впрочем, помимо антитеррористической риторики, российско-американские переговоры в Кемп-Дэвиде могли иметь и более интересную подоплеку, которая, судя по всему, осталась в значительной степени скрыта от глаз и ушей общественности. Как известно, со стороны США на Россию продолжает оказываться давление по проблеме иранской ядерной программы (российские специалисты помогают Ирану в строительстве атомной электростанции в Бушере; Вашингтон опасается, что Тегеран использует полученные от России технологии для обзаведения ядерным оружием). Согласно заключительному коммюнике российско-американской встречи в верхах, неуступчивая позиция Москвы в этом вопросе стала несколько мягче; оба президента выступили с совместным призывом к Ирану и КНДР – прекратить разрабатывать ядерное оружие, если работы в этом направлении в обеих странах действительно ведутся. Исходя из некоторых утечек информации, появившихся в российской прессе незадолго до встречи Путина с Бушем5 , России в качестве «компенсации» за постепенный отход от сотрудничества с Ираном в ядерной области могла быть обещана большая свобода действий на постсоветском пространстве. Вполне вероятно, что администрация Буша склонна рассматривать Россию как страну, достаточно стабильную, мощную и дружественную Западу для того, чтобы осуществлять определенный политический и экономический контроль за ситуацией в большинстве других республик бывшего СССР. С другой стороны, нынешняя Россия выглядит по-прежнему слишком слабой, а ее экономика – технологически отсталой для того, чтобы Запад мог всерьез опасаться возрождения Советского Союза в той или иной форме.
     Подобные предположения выглядят тем более логичными, если вспомнить, что в 1991 году Джордж Буш-старший вплоть до самого момента заключения Беловежских договоренностей, положивших конец СССР, выступал за сохранение союзного государства. Существование последнего было на тот момент уже не опасно для США и Запада с геополитической точки зрения и более выгодно – с точки зрения сугубо прагматической: на столь огромном пространстве проще иметь дело с одним центром власти, чем с пятнадцатью. Учитывая, что многие люди из окружения Буша-отца сохранили значительное политическое влияние и при сыне, нетрудно предположить, что логика их суждений относительно России во многом осталась неизменной. Коль скоро Путин сегодня по отношению к Америке – едва ли не второе издание Горбачева, то почему не помочь ему взять под опеку часть бывших собратьев по СССР, если такая опека не будет угрожать американским интересам, а кое в чем даже будет способствовать их реализации? Такая стратегия в корне отличается от описанной Збигневом Бжезинским в известной книге «Великая шахматная доска» 6 , но ведь и книга эта писалась почти 10 лет назад, в другую историческую эпоху... «Новое время – новые песни».
     О верности только что высказанной гипотезы свидетельствует и ряд косвенных факторов. Во-первых, недавний саммит стран СНГ завершился подписанием соглашения о создании единого экономического пространства (ЕЭП) России, Белоруссии, Украины и Казахстана. Хотя соглашение это – только рамочное, и не исключено, что его заключение во многом вызвано приближающейся предвыборной кампанией в России, где интеграционные идеи по-прежнему популярны среди значительной части электората, в общем и целом это событие усиливает позиции России в «ближнем зарубежье» и является шагом к дальнейшему усилению экономического доминирования Москвы в этом регионе. Можно представить себе, сколько чернил было бы пролито в западных СМИ по поводу «начала возрождения СССР», будь соглашение о ЕЭП подписано, скажем, в конце 90-х. Сейчас же реакция Запада оказалась на редкость сдержанной и даже благожелательной. Во-вторых, во время саммита Владимир Путин провел переговоры с президентом Молдавии Владимиром Ворониным, на которых, по некоторым данным, весьма жестко указал Кишиневу на необходимость скорейшего решения проблемы Приднестровья. Одновременно Россия отвергла проект резолюции по абхазскому конфликту, предложенный грузинским лидером Эдуардом Шеварднадзе и направленный, естественно, на восстановление в перспективе контроля Тбилиси над Абхазией. Таким образом, Москва дважды дала понять, что намерена по-прежнему играть роль «третьей силы» при разрешении региональных конфликтов в СНГ.
     В-третьих, Россия несколько раз запускала «пробные шары» на белорусском направлении, намекая президенту Белоруссии Александру Лукашенко на то, что времена «союзнической идиллии» кончились, и экономические вопросы отныне играют для Москвы первостепенную роль в отношениях с Минском. Демонстративное предложение Газпрома повысить цены за российские нефть и газ для Белоруссии до уровня международных, прозвучавшее накануне встречи лидеров СНГ, было пока последним из таких «шаров». У Москвы есть свои причины для того, чтобы оказывать давление на Лукашенко: они связаны в первую очередь с неуступчивой позицией белорусского президента по вопросам о валютном союзе (точнее, введении в обращение в Белоруссии российского рубля) и о допуске российского капитала на белорусский рынок. Однако на Западе, который давно окрестил Лукашенко «последним диктатором Европы», отход России от позиции верного союзника и стойкого защитника минского режима, с чем бы такой отход ни был связан, будет воспринят сугубо положительно. В-четвертых, военное присутствие России в Центральной Азии нарастает – наряду с присутствием западным. Так, в сентябре было подписано соглашение с Киргизией о создании в этой стране российской военно-воздушной базы на аэродроме Кант. И опять-таки – никаких трений с Западом по этому поводу не отмечено, словно речь идет о заранее согласованном шаге. В-пятых, обращает на себя внимание прозвучавшее в конце сентября заявление Анатолия Чубайса, выступавшего в одном из вузов Санкт-Петербурга. Говоря о стратегии для России на ближайшие годы, он употребил несколько парадоксальное словосочетание «либеральная империя», имея в виду, очевидно, что именно рыночные, экономические взаимоотношения будут теми «путами», которые накрепко свяжут Россию с ее соседями, возродив утраченное единство республик бывшего СССР на качественно новой основе.
     Конечно, к словам Чубайса стоит прислушиваться, не забывая о разворачивающейся кампании по выборам в Госдуму, в которой глава РАО «ЕЭС России» вновь участвует как фактический глава предвыборного штаба Союза правых сил. Тем не менее этот многоопытный политик весьма осторожен и не так уж часто выступает с громкими заявлениями, а если и делает это, то вряд ли случайно и «под настроение». Кроме того, Чубайс известен как один из наиболее жестких и последовательных «западников» в российской политической элите. Поэтому не исключено, что фраза о «либеральной империи» – одна из первых ласточек новой стратегии российского руководства. Составными частями этой стратегии могут стать, во-первых, ориентация на экономическую экспансию в рамках постсоветского пространства, и во-вторых – окончательное включение России в западный, прежде всего американский геополитический проект. Так ли это, покажут, скорее всего, уже первые месяцы после президентских выборов 2004 гccода – если, конечно, не произойдет каких-либо неожиданностей, на которые так богата история России.


1«Известия», 25.09.2003 http://izvestia.ru
2Здесь и далее текст речи В.Путина приводится по: http://www.gazeta.ru
3Washington Post, September 24, 2003 http://www.washingtonpost.com
4См.: http://www.inopressa.ru
5См., напр.: http://www.iamik.ru
6Рассуждая о постсоветском пространстве, З.Бжезинский рассматривал Россию как «черную дыру», зону длительной нестабильности и источник потенциальной угрозы. Напротив, в странах Западной Европы, прежде всего Германии и Франции, он видел важнейшую опору евроатлантической политики, в Польше – важного проводника этой политики в Восточной Европе, а в Украине – своего рода форпост Запада на постсоветском пространстве. (Подробнее см.: Бжезинский З. Великая шахматная доска. М., 1998. С. 105 – 140).

Print version
EMAIL
previous ДОШ ПО-ЧЕЧЕНСКИ ОЗНАЧАЕТ «СЛОВО». О НОВОМ ЖУРНАЛЕ ДОШ |
Виктор Коган-Ясный
НЕКРАСОВСКИЙ ВОПРОС - NEKRASOV´S QUESTION |
Игорь Некрасов
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.